Как мы взрослели
Завершение образования, трудоустройство, отделение от родителей, брак – главные события взросления. В биографиях тридцатилетних россиян они часто перетасовываются и накладываются друг на друга. Линейных, предсказуемых биографий становится все меньше, и это важное отличие россиян-миллениалов от их родителей. Вместо магистрали — разнообразие, мозаика и откладывание жизненных сюжетов. Рождение детей сегодня — едва ли не самый главный «долгострой» взросления. В жизни молодых россиян это последнее и явно отложенное событие перехода к зрелости, показала демограф Екатерина Митрофанова.
Революционеры 1970-х
Биография как линейная цепь событий ушла в прошлое, показали данные по поколениям россиян 1980-х годов рождения. «Накатанная колея» – типичная биография советского человека, в которой все было навсегда и в определенном порядке: образование, работа, семья, — перестала быть безальтернативной. Современные жизненные сценарии мозаичны, подвижны. В этих биографиях есть скопления и конфликты сюжетов, паузы и отложенные эпизоды – типа браков или появления детей.
Демограф Екатерина Митрофанова, сравнив биографии советских и постсоветских людей, показывает, как менялось и растягивалось во времени взросление. Анализ биографий проводился на данных обследования «Родители и дети, мужчины и женщины в семье и обществе» (панель волн 2004, 2007, 2011 годов) — части исследовательской программы ООН Generations and Gender. В выборке было 5451 человек, это шесть поколений россиян: самое старшее 1930-1939 годов рождения, самое младшее – первые миллениалы, 1980-1986 годов рождения.
Ряд исследователей отмечают, что биографические стереотипы начали ломать еще «подростки перестройки» – поколение 1970-х годов рождения.
«Семидесятники», взрослевшие уже после распада СССР, увидели перед собой массу новых возможностей, разных вариантов жизненных траекторий – и стали их пробовать. Это касалось самых разных стартовых событий: и социоэкономических (получение образования, устройство на первую работу, отделение от родителей), и демографических (первое партнерство, брак, рождение первенца).
Вдруг выяснилось, что можно многократно менять профессию, занятия, убеждения и образ жизни.
Прежде почти монолитная частная жизнь распалась на составляющие: секс, брак и деторождение перестали образовывать спаянную триаду. Так, после сексуальной революции часть официальных союзов заменили не зарегистрированные в ЗАГСе сожительства/партнерства. Оказалось также, что детей можно рожать и вне брака, и ближе к тридцати, а можно и оставаться бездетными, если карьера важнее.
Стало ясно, что вехи биографии могут перетасовываться или наступать синхронно. Канонической последовательности уже нет. Например, раньше трудоустройство следовало за окончанием вуза — теперь же многие работают и учатся параллельно. Или после получения работы человек «доучивается» – получает второе образование.
Разные старты
Молодые люди уже не спешат с самоопределением: пробуют разные сценарии – в призвании, отношениях, хобби – и долго ищут наилучший вариант. В итоге они позже, чем прежде, отделялись от родителей. Так, одно из исследований показало, что среди уроженцев 1930-60-х доля тех, кто считает оптимальным старт самостоятельной жизни в 18 лет, — около 40%. А для респондентов 1980-х годов рождения этот возраст существенно выше. В их версии, лучше покидать родительский дом в 23-25 лет. То есть тогда, когда у многих уже есть образование, работа и некий финансовый задел.
Связь событий взросления тоже меняется. Уход из родительского дома может быть связан с разными событиями: работой или браком (партнерством). Поколения 1930-49 годов рождения взрослели сразу после Второй мировой, в пору всеобщей трудовой мобилизации, и у них начало самостоятельной жизни было в основном связано с выходом на рынок труда.
Так же было и с теми, кто родился между 1950-м и 1969-м: они вступали во взрослую жизнь в разгар Холодной войны и войны в Афганистане, которые требовали быстрого подключения молодежи к взрослым задачам.
«Чтобы поддерживать нужные размеры таких контингентов, как рабочий класс и призывники срочной службы, проводилась политика «орабочивания», вводились барьеры на получение высшего образования, отменялись отсрочки от службы в армию, – поясняет исследовательница. – Результатом действия этих мер стало довольно быстрое и компактное наступление событий».
Особенно хорошо это видно в жизненных событиях у мужчин 1960-х. Доля служивших в армии в этом поколении была стабильно выше 80%, и для большинства мужчин нормативным сценарием стало создание семьи сразу после демобилизации – то есть примерно в 20 лет.
Раннее создание семьи наступало параллельно с трудоустройством и решением квартирного вопроса (либо при распределении на отработку после завершения образования, либо в связи с расширением семьи). Для женщин отделение от родителей было связано с замужеством.
Для последующих поколений эта связка ослабевает. Для обоих полов уход из родительской семьи все чаще объясняется получением образования или работы.
Паузы, моратории, скачки
Исследователи отмечают, что сейчас интервал между окончанием школы (завершением детства) и остальными событиями взросления растет – то есть на этом этапе образуется пауза. Это следствие того, что большинство молодых людей продолжают образование, например, учатся в вузе.
Студенческие годы, по по мнению психоаналитика Эрика Эриксона, – своего рода «психосоциальный мораторий». В это время молодой человек уже может включаться во взрослую жизнь: голосовать, работать, вступать в отношения, пить спиртное, водить автомобиль. Но пока он учится, с него и спросу нет: особой ответственности не требуется.
Очередность событий взросления тоже меняется. В поколениях, социализировавшихся в СССР, рождение детей часто шло следом за браком и не всегда было последним событием перехода к зрелости. У постсоветских поколений деторождение чаще всего – последнее событие взросления. И оно не всегда происходит в браке: все чаще – в партнерствах.
Россияне 1960-74 годов рождения демонстрируют самый низкий усредненный возраст начала самостоятельной жизни (отделения от родителей): 19 лет для женщин и 20 лет для мужчин. А у когорты «восьмидесятников» средний возраст отделения подрос до 20,5 лет, и их биографии стали еще более нестандартными по сравнению с предшественниками.
Отложенные решения
Рождение первенца – лишь одно из «взрослых» событий, а есть еще завершение образования, самореализация, карьера. За время и ресурсы молодых взрослых конкурируют разные сферы жизни. Приходится выбирать.
«Выбор сегодня все чаще делается в пользу событий, дающих больше «выгод» и меньше «издержек», – говорит исследовательница. – Поэтому события, требующие долгосрочной ответственности, например, вступление в брак и рождение первого ребенка, все сильнее откладываются».
По подсчетам Митрофановой, у поколений 1930-х, 40-х и 50-х годов рождения к 25 годам первенец был у 40-60% мужчин и 70% женщин (рис. 2, «Пора взрослеть»). То есть к этому возрасту они уже состоялись как родители. У поколения 80-х годов к такому же возрасту дети есть только у 30% мужчин и у 65% женщин.
Исследовательница подсчитала для разных поколений шансы рождения первого ребенка, начиная с 15 лет (старт репродуктивного возраста, рис. 1, «Время первенцев»). Выяснилось, что у самых молодых мужчин – наиболее низкие шансы отцовства.
Они резко упали еще у поколения 1970-х и более заметно уменьшились у поколения 1980-х. Это значит, что деторождение откладывается, а возраст отцовства повышается. Эти изменения затронули прежде всего высокообразованных и городских мужчин.
Женщины в этой выборке больше следуют примеру своих предшественниц. «Революционных» изменений пока нет. Но следующее поколение – уроженцы 1990-х годов, по прогнозам исследовательницы, также будут откладывать детей на потом, как это делают мужчины 1980-х (их потенциальные супруги).
Борьба за время женщин
Также исследовательница изучила конфигурацию событий взросления у разных когорт (рис. 2, «Пора взрослеть»).
«Между кривыми тех или иных событий у старших поколений много «воздуха», и последовательность их наступления довольно четкая, – пишет Митрофанова. – А у более молодых поколений, особенно у женщин, события смешиваются». То есть разные сюжеты накладываются друг на друга, располагаются более хаотично.
«У молодых мужчин социоэкономические события и партнерство образуют плотный кластер, за границами которого с большим отставанием во времени идут брак и деторождение, – комментирует исследовательница. – А у их ровесниц, судя по интенсивности наступления событий, приоритетно все: и социоэкономические, и демографические статусы». То есть «конкуренция» разных событий за время женщины очень высока.
- «Смешение» разных кривых показывает, что респондентки пытаются совместить семью и карьеру.
- Если учитывать социоэкономический статус информанток, то картина становится менее противоречивой. Более образованные женщины сначала трудоустраиваются и делают карьеру, откладывая рождение детей. А женщины с низким уровнем образования относительно рано становятся матерями. Они «могут не демонстрировать образовательной и трудовой активности или же отложить ее на более поздний возраст», поясняет исследовательница.
У поколений, взрослевших в советское время, деторождение наступало после социоэкономических событий, но не всегда было последним. Для этой группы, особенно для женщин, было характерно завершение образования уже после рождения первенца. У молодых когорт появление детей – самое последнее событие взросления, до которого надо «дозреть, накопить финансовую устойчивость и психологическую готовность». Интервалы между вступлением в первый союз и рождением детей растут. Если для советских поколений этот интервал был примерно равен одному году, то для молодых мужчин он вырос до двух лет.
Сравнение данных Всероссийской переписи населения-2010 и текущего учета показывает, что, начиная с 1995 года, возраст матери при рождении первого ребенка постоянно растет. В 2011 году этот показатель составил, по разным оценкам, от 24,9 до 25,5 лет.
В 2016 году «средний возраст материнства в России составил 28,42 года, в том числе при рождении первого ребенка — 25,63 года; второго — 29,63; третьего ребенка — 32,15 года», подсчитали демографы ВШЭ
Апгрейд материнства
Изменения женских биографий объясняются теорией второго демографического перехода. Так, происходит модернизация демографического поведения:
- сексуальное, брачное и репродуктивное поведения разделяются;
- брак и деторождение, как и во многих западных странах, откладываются;
- популярность партнерств растет, а браков – снижается;
- внебрачная рождаемость увеличивается, а брачная – падает.
Все это вписывается в глобальный контекст. Во многих странах традиционная семья: многодетная, с ранним замужеством и жесткими гендерными ролями (мужчина глава семьи, «добытчик»; женщина — мать, жена и хозяйка), — уходит в прошлое. В России браки также заключаются в более зрелых возрастах, часто после опыта сожительства, долгих поисков себя и дела жизни. В итоге детей рожают позже и меньше. Зато у женщин больше возможностей самореализоваться вне дома.
При втором демографическом переходе меняются и качественные характеристики рождаемости: материнство/отцовство становится более рациональным выбором, равно как и число детей в семье.
Сокращение размера семьи в связи со снижением рождаемости происходит во многих странах мира. На это влияют разные факторы — от развития медицины и контрацепции до изменения ценностей, семейного уклада и образа жизни.
Почему рожают меньше
Как поясняют исследователи, на протяжении всей истории, несмотря на высокую рождаемость, на смену двум родителям обычно приходило в среднем двое детей, — многие просто не доживали до зрелости. Сейчас выживают почти все родившиеся, и можно рожать, в среднем, тех же двоих, «а не стремиться родить как можно больше, не зная заранее, сколько родившихся заберет смерть, как это было в прошлом», отмечает Анатолий Вишневский. При этом у женщин высвобождаются время и энергия, «которые теперь могут быть направлены на решение других задач».
Уже примерно 60 лет назад в СССР коэффициент суммарной рождаемости – среднее число рождений на женщину (КСР) – составлял около двух (упав с семи в начале ХХ века), что было одним из самых низких показателей среди 40 развитых стран.
Меры поддержки рождаемости в 1980-е годы увеличили КСР до 2,23 детей на женщину (на 1987 год). Но из-за политического и экономического кризиса 1990-х годов, а также в силу того, что в репродуктивный возраст вступила малочисленная когорта, коэффициент резко упал и в 1999 году составил 1,16.
Новые пронаталистские меры (материнский капитал и др.), введенные в 2007 году, в сочетании со стартом материнства многочисленных детей бэби-бума 1980-х вызвали рост КСР до 1,76 в 2016 году. По прогнозам ООН 2019 года, эта цифра до конца века будет примерно на уровне 1,8.
Но денежное стимулирование рождаемости, по мнению исследователей, обычно действует не слишком долго, да и эффективность его не всегда высока. Индивидуальные приоритеты (например, работа), отношения в семье (уровень доверия между супругами) и бытовая неустроенность (отсутствие своего жилья, мест в детском саду, неразвитость услуг по уходу за детьми и пр.) могут легко «перебить» политическую установку рожать больше и чаще.
Новые нормы
Так, эмансипация отодвигает деторождение. Высокий уровень образования и доходов, интерес девушек к строительству карьеры, желание самореализоваться не только в семье отодвигает материнство. Пока выполняются разные жизненные цели (от обучения в вузе, трудоустройства и обретения финансовой независимости – до создания семьи), проходит время. Женщина в среднем успевает родить меньше детей до конца репродуктивного возраста (около 49 лет).
«Правила» семейной жизни в России существенно либерализовались и одновременно рационализировались — стало распространено планирование семьи.
«Социальные нормы, действовавшие в СССР, предполагали, что если индивид вступал в брак, то у него без промедления должен был родиться ребенок, а если рождался ребенок у неженатой пары, то необходимо было срочно прикрыть это браком», – отмечает Митрофанова. После распада Советского Союза эти нормы стали смягчаться и отмирать. А эффективная контрацепция, позволяющая контролировать деторождение, оказалась более доступной.
Одновременно с этим выросли требования общества к родителям, что заставляет серьезнее и взвешеннее относиться к увеличению семьи. Родительство – интенсивное материнство и вовлеченное отцовство – фактически становятся профессией – со своим набором знаний и навыков. Плюс – уход и воспитание ребенка сегодня требует больших финансовых и временных затрат и психологической готовности.
Все эти моменты во многом превращают появление детей в «отложенный проект», а взрослость – в незавершенный, хотя предполагаемый и даже реализуемый.