Публикации

The current paper investigates the relation between values and modernization applying some elements of the method proposed by Inglehart and Welzel (the authors of the Human Development Sequence Theory) to the data of Shalom Schwartz. The values survey by Schwartz specifies two main value axes, namely conservation vs. openness to change and self-transcendence vs. self-enhancement. Our research has revealed that the correlation between these two value axes differs in its direction when estimated for “macro-Europe” (that includes Europe and former settlement colonies of North and South America and Oceania) and “Afroasia” (that includes Asia and Africa). In “macro-Europe” we deal with a significant positive correlation between openness to change and self-transcendence, while in “Afroasia” this correlation is strong, significant, and negative. We investigate the possible impact of modernization on this difference. To do this, we approximate modernization through such indicators as GDP per capita and the proportions of the labor force employed in various sectors of economy. We find that in both megazones modernization is accompanied by increasing openness to change values. As for the self-transcendence/self-enhancement axis, we propose two possible explanations of the different dynamics observed in Europe and in “the East” (Asia and North Africa), namely 1) that Eastern and Western societies find themselves at different modernization stages, and 2) that this difference is accounted for by different civilizational patterns. Further analysis suggests that the latter explanation might be more plausible.

Представлены результаты эмпирического исследования роли климато-экономических характеристик 85-и регионов России в формировании коллективизма на их территории. Опираясь на результаты раннее проведённых исследований, авторы предположили, что в регионах c достаточным уровнем экономических ресурсов для удовлетворения потребностей, которые возникают у населения в связи с более требовательным к ресурсам климатом, уровень коллективизма ниже и, наоборот, в регионах с недостаточным уровнем экономических ресурсов для удовлетворения потребностей - уровень коллективизма выше. Теоретически фундированные предположения проверялись с привлечением базы данных «Единой межведомственной информационно-статистической системы» (ЕМИСС), что позволило сформировать и вычислить для каждого региона индекс коллективизма, основанный на статистических данных. В качестве основных факторов, влияющих на уровень коллективизма в регионах, рассмотрены климатический запрос и экономические ресурсы региона. Результаты исследования показали, что климатические условия регионов России и экономические ресурсы их населения могут выступать в роли предикторов уровня коллективизма в них.

В десятом издании учебника "Демография" рассматриваются объект, предмет, цели, здачи и методы демографии. Излагается ее краткая история. Анализируются источники данных о населении, изучаются вопросы численности и структуры населения, его качества, воспроизводствта и миграции. Даны теоретические основы изучения народонаселения, основы демографического прогнозирования. Приводятся многочисленные практические примеры.  

В связи с изменениями возрастной структуры населения России в 2002 г. распределительная система, при которой выплаты текущих пенсий осуществлялись из налоговых отчислений от заработной платы работников, была изменена на распределительно-накопительную, в которой индивидам давалась возможность формировать индивидуальный пенсионный капитал и управлять им. В дальнейшем реформирование пенсионной системы было продолжено. Цель исследования – выявление того, как на протяжении 2005-2018 гг. менялись оценки достаточности будущей пенсии, а также представления людей о стратегиях обеспечения приемлемого уровня жизни на пенсии, в целом и в разрезе социально-демографических групп? Для этого авторы используют данные о пенсионных стратегиях россиян, собранные в ходе ежегодного «Мониторинга финансового поведения населения России (2009-2018 гг.)» НИУ ВШЭ, а также данные за 2005г. «Мониторинга финансовой активности населения» (ЦИРКОН) и данные Инициативного исследования НАФИ в 2007 г. Несмотря на произошедшие демографические, экономические, и институциональные изменения, пенсионные стратегии людей не изменились в лучшую сторону, все меньшее число россиян полагает, что пенсии им будет хватать для жизни, также уменьшается число тех, рассчитывает на получение дополнительных доходов на пенсии, финансовые стратегии сбережений на пенсию так и не стали распространенными.

В данном исследовании изучается связь между социальными верованиями, политическим доверием и готовностью участвовать в политической активности. Российская выборка включала в себя 440 жителей России (76,4% мужчин, 23,4% женщин), возраст от 23 до 77 лет (M =38,99; SD = 11,62). Украинская выборка состояла из 249 жителей Украины (59,8% мужчин и 40,2% женщин), возраст от 23 до 65 лет (M = 35,55; SD = 10,76). Данные собирались в ходе онлайн опроса в декабре 2015 года, при формировании опросника была использована шкала веры в справедливый мир К.Далберта, шкала веры в опасный мир Дж.Даккита, а также авторские методики измерения политического доверия и готовности участвовать в политической активности. Политическое доверие представляло собой шкалу, включающую в себя доверие к армии, судебной системе, политическим партиям, правительству, Парламенту и Президенту. Готовность участвовать в политической активности измерялось с учетом различных форм активности: нормативных и ненормативных. В результате вера в справедливый мир увеличивает политическое доверие, а вера в опасный мир его уменьшает. Политическое доверие в свое очередь позитивно предсказывает готовность к разным формам нормативной политической активности. Однако, российская и украинская выборка отличалась по характеристикам моделей и особенностям связи между политическим доверием и ненормативными формами политической активности.

Статья продолжает цикл работ, посвященных роли домашней среды в развитии личностных качеств, необходимых для межличностного взаимодействия. Повседневное общение часто связано с распределением разного рода ресурсов; этот процесс требует личностных качеств, не только способствующих восприимчивости к справедливости, но также стимулирующих толерантное отношение к ее нарушениям. В связи с характеристиками дружественной домашней среды рассматривается способность к прощению. Выборка включала 590 студентов (M=18,7, SD=1,1, 477 девушек и 113 юношей). Использовались многошкальные опросники Функциональность домашней среды, Релевантность домашней среды и Привязанность к дому. Была осуществлена психометрическая подготовка русскоязычной шкалы Способность к прощению Хартланд, в результате адаптации и проверки факторной структуры включающая две субшкалы (Готовность к прощению и Отсутствие руминаций) и обладающая хорошей надежностью. Результаты продемонстрировали высокую гендерную сензитивность. Обнаружено, что в группе девушек характеристики дружественного дома положительно связаны со способностью прощать, а в группе юношей – отрицательно. Наибольшее количество связей образовано функциональными характеристиками дома, а в группе юношей – также привязанностью к дому. Констатируется, что в отношении юношей дом реализует усиливающую функцию, а в отношении девушек – облагораживающую; для развития способности прощать юношам показана сепарация от дома. Делается вывод о том, что вклад домашней среды в развитие способности прощать обусловлен контекстом развития человека. И прощение и непрощение представляют собой адаптивные феномены, важные для решения межличностных и социальных задач, содержание которых задано полом респондентов. Результаты согласуются с концепциями морального развития Л. Кольберга и К. Гиллиган.Статья продолжает цикл работ, посвященных роли домашней среды в развитии личностных качеств, необходимых для межличностного взаимодействия. Повседневное общение часто связано с распределением разного рода ресурсов; этот процесс требует личностных качеств, не только способствующих восприимчивости к справедливости, но также стимулирующих толерантное отношение к ее нарушениям. В связи с характеристиками дружественной домашней среды рассматривается способность к прощению. Выборка включала 590 студентов (M=18,7, SD=1,1, 477 девушек и 113 юношей). Использовались многошкальные опросники Функциональность домашней среды, Релевантность домашней среды и Привязанность к дому. Была осуществлена психометрическая подготовка русскоязычной шкалы Способность к прощению Хартланд, в результате адаптации и проверки факторной структуры включающая две субшкалы (Готовность к прощению и Отсутствие руминаций) и обладающая хорошей надежностью. Результаты продемонстрировали высокую гендерную сензитивность. Обнаружено, что в группе девушек характеристики дружественного дома положительно связаны со способностью прощать, а в группе юношей – отрицательно. Наибольшее количество связей образовано функциональными характеристиками дома, а в группе юношей – также привязанностью к дому. Констатируется, что в отношении юношей дом реализует усиливающую функцию, а в отношении девушек – облагораживающую; для развития способности прощать юношам показана сепарация от дома. Делается вывод о том, что вклад домашней среды в развитие способности прощать обусловлен контекстом развития человека. И прощение и непрощение представляют собой адаптивные феномены, важные для решения межличностных и социальных задач, содержание которых задано полом респондентов. Результаты согласуются с концепциями морального развития Л. Кольберга и К. Гиллиган.

This book presents the history of globalization as a network-based story in the context of Big History. Departing from the traditional historic discourse, in which communities, cities, and states serve as the main units of analysis, the authors instead trace the historical emergence, growth, interconnection, and merging of various types of networks that have gradually encompassed the globe. They also focus on the development of certain ideas, processes, institutions, and phenomena that spread through those networks to become truly global. 

The book specifies five macro-periods in the history of globalization and comprehensively covers the first four, from roughly the 9th – 7th millennia BC to World War I. For each period, it identifies the most important network-related developments that facilitated (or even spurred on) such transitions and had the greatest impacts on the history of globalization.  

By analyzing the world system's transition to new levels of complexity and connectivity, the book provides valuable insights into the course of Big History and the evolution of human societies.