Публикации

Проведено исследование роли генерализованного доверия личности в качестве модератора связи отношения к этническому многообразию и таких аккультурационных ожиданий, как “интеграция” и “ассимиляция”. В процессе теоретического анализа выдвинуто два предположения. 1) Чем выше принятие этнического многообразия, тем выше ориентация на аккультурационное ожидание "интеграция" и ниже - на аккультурационное ожидание “ассимиляция”. 2) У людей с разным уровнем доверия, наблюдается различие во взаимосвязях отношения к этническому многообразию и аккультурационных ожиданий: в случае негативного отношения к этническому многообразию люди с более высоким доверием будут в большей мере отдавать предпочтение интеграции, и в меньшей - ассимиляции, чем люди с низким доверием. Выборку исследования составили 198 русских респондентов (59 мужчин и 139 женщин, средний возраст 28,6 лет). Инструментарий исследования: методика оценки доверия Т. Ямагиши; опросник оценки степени принятия личностью этнического многообразия; адаптированная методика оценки аккультурационных ожиданий Дж. Берри. Исследование подтвердило предположение о том, что доверие является модератором связи отношения к этническому многообразию с аккультурационными ожиданиями. В статье обсуждается содержательный смысл выявленной модерации.

Здесь будет аннотация

////

В статье представлены результаты кросс-культурного исследования опосредующей роли имплицитных теорий инновативности в связи ценностей и отношения к инновациям. Выборка включала в себя представителей более модернизированной (русской) и более традиционных (чеченцы, ингуши, тувинцы) культурных групп, проживающих на территории России. Общий объем выборки - 793 респонденты, из которых 399 - русские, проживающие в Москве и в Новокузнецке, 194 - чеченцы и ингуши, проживающие на Северном Кавказе, и 200 - тувинцы, проживающие в республике Тува. Респонденты заполняли опросник, включающий в себя измерения индивидуальных ценностей Ш. Шварца (SVS-57), шкалу установок по отношению к инновациям (Лебедева, Татарко, 2009), и адаптированный список прилагательных (Runco et al., 1993), направленных на измерение имплицитных теорий инновативности.

Исследование показало, что на российской выборке представления об инноваторе (имплицитные теории инновативности, или ИТИ) образуют два связанных фактора – индивидуальные ИТИ (например, интеллект, активность, смелость) и социальные ИТИ (например, честность, доверие). Было выявлено, что в более модернизированной группе позитивное влияние на установки по отношению к инновациям оказывают социальные ИТИ, тогда как в более традиционной - индивидуальные ИТИ. Влияние индивидуальных ценностей было ожидаемым: ценности сохранения имеют негативный, а ценности открытости изменениям – позитивный эффект на отношение к инновациям. При этом эффект медиации ИТИ значим только в случае с ценностями сохранения, но не открытости изменениям. Опосредующий эффект ИТИ имеет культурную специфику: в выборке представителей более традиционных культур медиация идет через индивидуальные ИТИ и усиливает негативное влияние ценностей сохранения, тогда как в выборке представителей более модернизированных культур она идет через социальные ИТИ и нейтрализует прямой негативный эффект ценностей сохранения. Возможные объяснения такой культурной специфики в роли имплицитных теорий инновативности обсуждаются в статье.

The early eye tracking studies of Yarbus provided descriptive evidence that an observer’s task influences patterns of eye movements, leading to the tantalizing prospect that an observer’s intentions could be inferred from their saccade behavior. We investigate the predictive value of task and eye movement properties by creating a computational cognitive model of saccade selection based on instructed task and internal cognitive state using a Dynamic Bayesian Network (DBN). Understanding how humans generate saccades under different conditions and cognitive sets links recent work on salience models of low-level vision with higher level cognitive goals. This model provides a Bayesian, cognitive approach to top-down transitions in attentional set in pre-frontal areas along with vector-based saccade generation from the superior colliculus. Our approach is to begin with eye movement data that has previously been shown to differ across task. We first present an analysis of the extent to which individual saccadic features are diagnostic of an observer’s task. Second, we use those features to infer an underlying cognitive state that potentially differs from the instructed task. Finally, we demonstrate how changes of cognitive state over time can be incorporated into a generative model of eye movement vectors without resorting to an external decision homunculus. Internal cognitive state frees the model from the assumption that instructed task is the only factor influencing observers’ saccadic behavior. While the inclusion of hidden temporal state does not improve the classification accuracy of the model, it does allow accurate prediction of saccadic sequence results observed in search paradigms. Given the generative nature of this model, it is capable of saccadic simulation in real time. We demonstrated that the properties from its generated saccadic vectors closely match those of human observers given a particular task and cognitive state. Many current models of vision focus entirely on bottom-up salience to produce estimates of spatial “areas of interest” within a visual scene. While a few recent models do add top-down knowledge and task information, we believe our contribution is important in three key ways. First, we incorporate task as learned attentional sets that are capable of self-transition given only information available to the visual system. This matches influential theories of bias signals by (Miller and Cohen Annu Rev Neurosci 24:167–202, 2001) and implements selection of state without simply shifting the decision to an external homunculus. Second, our model is generative and capable of predicting sequence artifacts in saccade generation like those found in visual search. Third, our model generates relative saccadic vector information as opposed to absolute spatial coordinates. This matches more closely the internal saccadic representations as they are generated in the superior colliculus.

The article discusses the dramatic history of the Tsaritsyno Park and museum-reserve. By the mid-2000s, it had become one of Moscow's iconic places and a zone where urban public culture was shaped. The authors trace the history of this architectural ensemble and park in terms of their role in сity culture and analyse changes in the historical culture of contemporary post-Soviet Moscow. The Tsaritsyno Park and museum exemplify these changes. An unfinished country residence of Catherine II, with a Grand Palace that had stood as a ruin for over 200 years, it has been radically renewed by the Moscow city authorities in what came to be labelled ‘fantasy restoration’. The palace was finished and now serves as the core of the museum, organized according to a controversial historical policy. Tsaritsyno as a whole became a cultural oddity featuring historical attractions for the public, effectively an ‘eighteenth-century theme park’.

The paper is aimed at exploring the Russian state return to the highly competitive industry of retail trade by adopting restrictive industry-specific legislation in 2009. We reveal a new precedent model of governance using the liberal rhetoric of the competition protection to justify intervention in interfirm contractual relations. We use survey data collected from 843 retailers and suppliers in 2013 to demonstrate that the new legislation had not achieved the proclaimed goals. The paper concludes that instead of market facilitation, the new state activism leads to the further suppression of business and the subversion of antimonopoly policy.