Устойчивость государства к «плохим» политическим курсам
Андрей Ахременко
О Дэн Сяопине, Ли Куан Ю, Аугусто Пиночете иногда говорят как об инженерах экономического чуда в Китае, Сингапуре и Чили соответственно. Особенно Ли Куан Ю часто представляется как образец компетентного политика, поднявшего свою страну «из третьего мира в первый». С другой стороны, Роберт Мугабе (Зимбабве) и Самора Мишель (Мозамбик) служат примерами лидеров, вызвавших катастрофический спад в экономиках своих стран. У всех этих политиков, однако, есть кое-что общее: они не только не были демократами, но и начинали свое правление в не самых развитых странах, которые определенно нельзя было отнести к «первому миру».
Такие примеры наводят на мысль, что авторитарная модернизация возможна, но при условии, если у власти находится компетентный и заботящийся об экономике лидер. Но интересно посмотреть и на то, как «растут» автократии на фоне демократий. Очень грубое, но все же ценное представление об этом дает следующий рисунок:
(Источник)
На рисунке изображено распределение автократий и демократий (по данным проекта Polity IV 2004 г.) в зависимости от устойчивых (5 и более лет) темпов роста или падения экономики. При всей условности таких грубых данных трудно воздержаться от вывода о том, что демократии в среднем растут лучше (пик графика для демократий находится правее, чем пик для автократий), но среди автократий гораздо сильнее разброс («толстые хвосты»): здесь больше историй как «экономических чудес», так и экономических катастроф. Это наблюдение кажется очень здравым: в автократиях меньше ограничений на власть лидера, а значит, компетентность лидера весьма значима. При условном Ли Куан Ю можно ожидать сказочных прорывов; при условном Роберте Мугабе гораздо вероятнее экономический коллапс.
Однако эти примеры вовсе не доказывают, что именно тип политического режима определяет устойчивость экономического роста. Существует множество характеристик, очень сильно связанных с типом режима. Поэтому группы демократий и автократий можно описывать в терминах этих других характеристик, и именно они могут предопределять стабильный рост в одних случаях и вести к краху – в других. К примеру, большинство демократий являются экономически очень развитыми странами, большинство автократий – заметно менее развитыми (в политической науке очень давно идут дискуссии о том, какова природа этого «совпадения»). Поэтому ранее сделанные наблюдения могут иметь совсем иной смысл: экономически развитые страны испытывают более устойчивый рост, чем менее развитые. Но существуют ли аргументы, делающие это утверждение правдоподобным?
Наша Лаборатория количественных и качественных исследований политических режимов в последние два-три года пыталась определить причинный механизм, способный поддержать выдвинутый выше тезис. Ключевую роль в этих исследованиях играла совокупная производительность факторов производства (Total Factor Productivity, TFP) – чрезвычайно важная характеристика, лежащая в основе практически любого долгосрочного экономического роста.
Общий смысл TFP очень прост: представьте себе двух людей, выращивающих на огороде морковку. Для простоты представим, что у этих людей одинаковое вообще все, кроме удобрений, которые они используют. Лучшие удобрения позволяют первому огороднику выращивать больше морковки, чем выращивает второй. Разница в количестве выращенной морковки при том, что труд на ее выращивание, количество посаженных семян, величина огорода и другие важные стороны огородного дела были одинаковыми, объясняется лучшими «технологиями» (удобрением), которые использует первый огородник. У него и будет лучшая производительность факторов производства (TFP). Говоря упрощенно (но, не слишком искажая суть дела), TFP указывает на разницу в эффективности использования наличных ресурсов, чаще всего – за счет лучших технологий.
Сотрудники Лаборатории предложили ряд моделей (в том числе математических), которые позволяют считать TFP важным политическим (а не просто экономическим) показателем. Именно TFP, согласно этим моделям, расширяет пространство политических курсов, при которых возможен экономический рост.
Можно считать, что политический курс – это некая комбинация параметров, влияющих на функционирование экономики (назовем их «управляющими параметрами»). Примеры таких параметров: налоговая ставка, величина инвестиций в публичный капитал (дороги, телекоммуникации, больницы…) и т.д. Некоторые комбинации таких параметров будут приводить к очень успешному экономическому росту (например, большие инвестиции в публичный капитал и удачно выбранная налоговая ставка), другие могут быть причиной стагнации или даже падения экономики. В «хорошие» комбинации таких «управляющих параметров» трудно попасть наугад: чтобы их определить, нужна как «добрая воля» политических лидеров, так и компетентность.
Вернемся к тезису о TFP: она, как следует из моделей, расширяет пространство «хороших» политических курсов. Другими словами, она увеличивает количество комбинаций «управляющих параметров», при которых возможен экономический рост. Этот эффект хорошо виден на следующем рисунке:
(Источник)
На нем изображено знакомое пространство «управляющих параметров»: налоговая ставка (горизонтальная ось) и инвестиции в публичный капитал (вертикальная ось). Через «A» обозначена TFP, которая может меняться от 0 до 1. Внутри кривых находится пространство политических курсов, при которых возможен рост. Рисунок показывает, что при увеличении TFP такое пространство значительно расширяется: внутренняя часть кривой при A = 1 намного больше, чем при A = 0.65.
Эти выводы получены на «игрушечных» математических моделях, которые сами по себе ничего не доказывают, но ценны ровно потому, что открывают не замеченные ранее эффекты TFP: опираясь на них, можно попытаться эмпирически зафиксировать подобные эффекты (определенная работа в этом направлении также была проведена нашей Лабораторией, см. подробнее на эту тему здесь и здесь).
Если TFP действительно расширяет пространство успешных политических курсов, это значит, что развивающиеся страны (с низкой или средней TFP) гораздо больше зависят от «точного попадания» в удачную комбинацию политических курсов, чем развитые страны (с высокой TFP) . В этой логике рост экономики Зимбабве и Мозамбика возможен только при очень точном выборе политического курса, а значит, некомпетентные политики для этих стран – верный путь к экономическому застою (в лучшем случае) или коллапсу (в худшем). Напротив, Финляндия или Швейцария могут позволить себе экспериментировать с политическими курсами: пространство «роста» для них столь велико, что даже достаточно радикальные политические курсы не обернутся для них экономическим спадом. Здесь можно иметь в виду, к примеру, очень высокие налоги в странах Скандинавии.
Тем не менее, это не значит, что наши исходные рассуждения о «пользе» демократии ошибочны: ограничения на власть политиков, присущие демократии, могут препятствовать произволу и тем самым не позволят условному Роберту Мугабе довести страну до разорения. Быть может, комбинация демократии и высокой TFP – особенно надежный плацдарм для устойчивого экономического роста, даже если на высшем политическом уровне принимаются не лучшие решения. Когда-то выдающийся британский мыслитель Эдмунд Бёрк писал, что ключевая политическая задача – «стимулировать людей на хорошее поведение в отсутствие хорошего характера» («to encourage good behavior in the absence of good character»). Сейчас мы можем предложить еще более амбициозную задачу: «создать такую политическую и экономическую систему, которая будет устойчива даже к дурному поведению людей с дурными характером». Возможно, путь к реализации этой цели начинается в саду огородника, умело выращивающего морковку.
Хотите познакомиться с содержанием доклада подробнее? Смотрите авторскую презентацию с комментариями «для чайников» от Ильи Локшина и Варвары Васильевой. Тема выращивания морковки также будет раскрыта:
Кстати! Следующий семинар будет посвящен посвящен электоральной географии и выборам в Польше и состоится 22 ноября.
Ахременко Андрей Сергеевич
Департамент политической науки: Профессор