Принятие экологического стандарта ISO 14001 в Южной Корее: ресурсный фактор или институциональное давление?

 

9 декабря в рамках очередного семинара Лаборатории экономико-социологических исследований ВШЭ состоялось знакомство с новым научным сотрудником департамента социологии Баеком Кунь Мином, который присоединился к ВШЭ с сентября 2014 года. В докладе, посвященном широкому внедрению южнокорейскими фирмами экологического стандарта ISO 14001, Баек рассказал, как менялись мотивы предпринимателей по мере распространения стандарта.

Кунь Мин Баек родился в Южной Корее, где закончил бакалавриат и магистратуру социологии. В 2014 году он защитил диссертацию в университете Миннесоты, США, где получил степень PhD. В своей преподавательской деятельности он успел поработать и с бакалаврами, и с магистрами в рамках курсов по теории организаций и социальной статистике.

Научные интересы Баека лежат в области трудового законодательства и социальной политики государства. Его первые англоязычные публикации были связаны с социальной ответственностью южнокорейского бизнеса. Сейчас же он больше сконцентрирован на вопросах экологии. Этому и был посвящен его доклад «The Diffusion of Voluntary Environmental Programs: The Case of ISO 14001 in Korea, 1996–2011», в котором анализируются факторы, способствующие принятию южнокорейскими фирмами экологического стандарта ISO 14001.

Экологическая программа ISO 14001 Международной организации по стандартизации была принята в 1996 году. Она носит добровольный характер, однако. всего за десять лет, в промежуток с 2000 по 2010 гг., число участников в программе превысило 250 тыс. человек. На данный момент используются две основные теории, объясняющее такое поведение предпринимателей. Так, согласно ресурсному подходу, принятие экологического стандарта позволяет фирмам получить конкурентное преимущество и сократить операционные издержки. Вторая же концепция акцентирует внимание на давление институциональной среды, которая толкает производителей к адаптации программы. Речь в этом случае, идет, в частности, о социальных ожиданиях, которым должны отвечать хорошие фирмы, побуждающих их следовать лучшим практикам, и внедрять инновации.

Новизна работы Баека заключается в интеграции этих теорий и попытке проследить, как менялись мотивы предпринимателей по мере распространения экологического стандарта. При этом были использованы панельные данные, что также отличает эту работу от предшествующих.

Главная исследовательская гипотеза заключается в том, что на начальном этапе, когда экологический стандарт практически не распространен, работает ресурсный подход, позволяющий фирмам усилить свои конкурентные преимущества и снизить операционные издержки. Однако по мере его распространения выгода от принятия программы сокращается, а институциональное давление, напротив, возрастает. Поэтому на более поздних этап значение приобретает именно институциональный фактор.

В выборку исследования вошли 977 южнокорейских промышленных предприятий, а рассматриваемый период охватил 15 лет (1996–2011); в качестве метода выступила комбинация исторического анализа случаев и регрессии, где зависимой переменной стал первый год принятия стандарта ISO 14001. Независимые переменные были разбиты на четыре группы: ресурсные (капиталоемкость, финансовые показатели, химическая и нефтяная отрасли), институциональные (малый — средний размер фирмы, ее возраст, размер экспорта и финансовое регулирование), контрольные (размер фирмы, принятие ISO 9001) и временные предикторы. Последние были разбиты на два временных периода: 1996–2003 и 2004–2011.

По обыкновению, за докладом последовало его обсуждение. В частности, большое внимание было уделено сущности экологического стандарта ISO 14001. Вадим Радаев поинтересовался, какова его логика и насколько он эффективен в предотвращении загрязнения окружающей среды. Оказалось, что стандарт представляет собой набор рекомендаций по повышению экологичности менеджмента. В связи с этим эффективность данной меры варьируется от страны к стране. Так, в США распространение экологического стандарта привело к сокращению выбросов, а в Южной Корее же оно не способствовало значимому улучшению экологии. По мнению Баека, причина такого межстранового различия кроется в том, что ISO 14001 не предполагает под собой формального контроля за соблюдением стандарта. Поэтому значение имеет существование другого законодательства, действующего в области экологии.

Если эффективность стандарта мала, то кто выигрывает от его принятия? Такой вопрос волновал Ольгу Кузину. Автор доклада считает, что основную выгоду получают первые принявшие стандарт. Но, по мнению Вадима Радаева, выигрывает и потребитель, так как наличие контакта защищает его от фирм-однодневок.

Другой вопрос был посвящен одной из гипотез доклада. Ивана Аймалиева интересовало, почему размер фирмы влияет на принятие стандарта. Ответ заключается в том, что крупные фирмы обладают большим количеством ресурсов. Этот фактор позволяет им покрывать затраты на принятие ISO 14001 без значительного ущерба для производства.

В заключении доклада Кунь Мин Баек выразил надежду, что в будущем проведет такое же исследование, но уже по России. Пока же ему не хватает языковых навыков, а среди студентов помощников нет. Так что дерзайте!

Александр Буздин,
специально для новостной службы портала