Соседство на карантине

Оксана Запорожец (кафедра анализа социальных институтов, НУЛ социальных исследований города, НИУ ВШЭ) и Ольга Ткач (ЦНСИ) рассказывают о том, как изменились повседневная жизнь горожан и практики соседствования во время эпидемии.

Иллюстрация Вики Аксёновой

Фрагментированный город с небольшими районами, в которых все необходимое для жизни находится в шаговой доступности, — так выглядит один из сценариев развития больших городов в мире с постоянными угрозами эпидемии. Вероятность сокращения доступной территории привлекает внимание к микроуровню городской жизни — домам, дворам и другим близким пространствам, а также их жителям. 

Исследование, на основе которого написано это эссе, было посвящено изменению повседневной жизни горожан во время карантина. Особый интерес для нас представляли перемены в практиках соседствования — отношениях с соседями по дому или другому близкому пространству, воспринимаемому как соседское. На протяжении двух недель в апреле и мае 2020 года по нашей просьбе двадцать шесть жителей Москвы и Санкт-Петербурга вели дневники, описывая свою повседневную жизнь. Участниками исследования стали представители самых разных профессий, люди разного возраста и семейного положения. Свои дни на карантине подробно описывали таксисты и слесари, преподаватели и актеры, IT-специалисты и менеджеры, представители множества других профессий, а также пенсионеры. Самому молодому участнику исследования было 23 года, самой старшей 79 лет. Дневники вели живущие в одиночку, в парах и в семьях с детьми. Все авторы дневников живут в многоэтажных домах (от 5 до 25 этажей) в периферийных и центральных районах Москвы и Петербурга. Кто-то из них продолжал ездить на работу, кто-то перешел на удаленную занятость, другие же, чья работа невозможна в формате онлайн, не работали вовсе. 

Так или иначе, бόльшую часть времени наши информанты проводили дома. Их жизненное пространство резко уменьшилось отчасти из-за введения внешних ограничений в виде пропускного режима в Москве и ограничений в Петербурге и закрытия множества привычных мест — парков, кафе, кинотеатров, отчасти из-за собственного желания сократить количество контактов. У большинства образовался свой маленький мир, измеряемый количеством шагов по квартире, числом ступенек на лестнице, метрами от дома. Неожиданно соседи — люди, живущие поблизости, — превратились в основных действующих лиц этого мира. 

Мы намеренно не используем в дальнейшем описании существующие теории соседства, полагая, что их устоявшийся язык и сложившиеся схемы не позволят передать противоречивость и изменчивость соседских отношений во время эпидемии до снятия ограничений. 

Стихийные наблюдатели и контролеры: практики соседствования во время эпидемии

Изоляция дает возможность более пристально рассмотреть соседей даже тем, кто раньше с ними практически не общался. Замечается их исчезновение — дворы домов, жители которых предпочли уехать из города, очистились от машин, в подъездах тишина, у входной двери практически не случается встреч. Отсутствие соседей вызывает противоречивые чувства: тревожность, связанную с ощущением покинутого города; успокоение от того, что все дисциплинированно сидят дома, а значит, и собственная самоизоляция имеет смысл; и наконец, искушение воспользоваться освободившимся пространством, например превратить лестницу в спортивный тренажер:

Проснулся в 8.30, спалось нормально, но могло быть лучше. Сегодня решил побегать по лестнице [в подъезде]. Никого не встретил (житель Москвы, 34 года).

Оставшиеся в городских квартирах соседи предпочитают дистанцироваться друг от друга: стараются не пересекаться, здороваются издалека, избегают даже коротких бесед. 

Иллюстрация Вики Аксёновой

Лифт как неизбежное место со-присутствия в высотных домах становится пространством тестирования новых правил общения: как быть, если по пути лифт откроется, а в него попытается войти кто-то из соседей? Молча нажать на кнопку, попросить подождать, выйти или уступить место? Как правильнее поступить, чтобы и обезопасить себя, и невольно не обидеть соседа? Постепенно и незаметно карантинные правила использования лифтов проникают в повседневную жизнь. Если раньше жильцы высоток, вжимаясь в стены, со смехом и привычным беспечным «да поместимся!» могли приглашать в кабину еще одного или даже не одного пассажира, то сегодня в лифте, как правило, вместе едут только члены семьи, а встреченные по пути соседи его пропускают. Лифт как общая вещь представляет опасность и в отсутствие случайных попутчиков, поскольку несет их следы. В лифтах стараются не прикасаться к стенам и поручням, нажимают на кнопки руками в перчатках, локтями, костяшками пальцев, салфетками, мусорными пакетами, ключами. 

В своих квартирах горожане превращаются в стихийных наблюдателей за ближними. 

Иллюстрация Вики Аксёновой

Практика смотрения в окно и наблюдения за происходящим во дворах— популярное времяпрепровождение на карантине. Оно создает событийность в череде похожих один на другой дней, позволяет развлечься и получить какую-то информацию о жизни своего окружения. Семьи с маленькими детьми и собачники, реже спортсмены-одиночки — наиболее заметные персонажи дворовой сцены:

Мы с младшим посмотрели в окно, там наша соседка развлекала своего сына лет трёх от роду. Она подманивала голубей хлебом, и когда слеталось много голубей, ребёнок с громким криком врывался в стайку голубей и они разлетались. Маме с сыном было очень весело от этого. Мой сын смотрел на всё это слегка пренебрежительно, он, видимо, считает, что подобные развлечения для малышей (житель Санкт-Петербурга, 41 год). 

Посмотрела в окно: две бабушки с внуками гуляют. Две мысли: старше 65 нельзя выходить на улицу. Хорошо, что гуляют. Движение полезно. К тому же разгружают родителей. Они могут выдохнуть. Я вот очень бы хотела, чтобы мама сейчас или свекровь забрали [сына] на пару дней (жительница Санкт-Петербурга, 39 лет). 

Смотрение в окно не ограничивается желанием убить время. Его побочные результаты — фото- и видеоматериалы, снятые из окна и с балкона и выложенные в соседские онлайн группы, — провоцируют бурные обсуждения. Многие из таких групп, прежде дремавших, активизировались и обмениваются информацией о том, с какого балкона полетел окурок, кто не донес мусор до помойки и бросил его в ближайшую урну. Теперь соседские группы особенно придирчиво и требовательно улавливают звуки внутри дома, обнаруживая и клеймя виновников затянувшегося ремонта, ночных вечеринок, нерадивых хозяев домашних питомцев. 

Используя окна как наблюдательный пункт, горожане не только созерцают или фиксируют происходящие события, но и предпринимают попытки контроля, ведь в новых условиях сосед потенциально опасен именно своей близостью. С ним надо быть бдительным. Приехавшая во двор скорая тут же фотографируется с балкона и выкладывается в группу, чтобы обсудить, за кем приезжали и с каким диагнозом увезли.

— Всем привет. К кому скорая?

— Лучше/актуальнее: по какому вопросу…

— Ну да. Всем здоровья!

(из переписки в соседской группе в whatsapp, 6 апреля 2020 года, Москва)

Наши информанты понимают, что видимость и контроль взаимны: соседи тоже могут наблюдать за ними. Для кого-то, особенно в старых и сплоченных соседствах, это становится стимулом реже выходить из дома, всегда носить маски: вдруг соседи сочтут неблагонадежным и объявят источником проблем. 

... выхожу забирать заказ. Встречаю во дворе только трех человек. [Подруга, которая привезла продукты,] в перчатках, без маски, я без средств защиты. Все беру, иду домой. Так как двор — большой колодец, предполагаю, что кто-то смотрит в окно: делать-то больше нечего. Как-то не по себе. Боюсь сделать что-то не так, а кто-то посмотрит и куда-то донесет. Как в годы репрессий и доносов. Это, наверное, оттуда из рода идет этот страх. Я-то понимаю, что даже закона и постановления такого пока нет (жительница Санкт-Петербурга, 39 лет).

Восприятие общего пространства дома и придомовой территории как общего, поделенного пространства, безопасность которого актуальна для всех, начинает переживаться острее. В дневниках есть случаи, когда женщины добровольно занимаются уборкой и дезинфекцией на этаже и в лифте, а мужчины ремонтируют входные двери в подъезд.

Мы все в одной лодке

Иллюстрация Вики Аксёновой

Карантин повышает значимость сенсуального со-присутствия соседей. Сложно не воспринимать ближайших соседей через стены, пол, потолок и вентиляцию, находясь дома 24 часа в сутки. Их могли не знать раньше, но сегодня с ними знакомятся дистанционно, узнавая по звукам/запахам об их музыкальных и кулинарных пристрастиях, одержимости чистотой, количестве и возрасте детей и других характеристиках. Такие открытия совершают в основном те, кто в прежней жизни не имел обыкновения проводить дни дома, много работал и приходил домой только ночевать:

Как обычно мы пообедали в 1-1.30. Потом я вернулась в комнату работать. Пока я выполняла работу, сосед сверху играл на пианино. Раньше я иногда слышала, как он играет, точнее учится, во время карантина он стал играть чаще и дольше, но, возможно, он всегда много играл, просто я была на работе. Я не знаю ни его возраста, ни чем он занимается (жительница Санкт-Петербурга, 23 года).

Информантка отмечает, что музыка, которую играет сосед, становится для нее приятным рабочим фоном. Однако чаще всего со звуками за стеной, от которых теперь не спастись в офисе, приходится как-то жить. Они раздражают, но со временем терпимость к ним может возрастать. Возникает ощущение нахождения «в одной лодке», понимание того, что стресс на карантине требует выхода, что всем надо как-то расслабляться:

На первом онлайн-занятии [йогой] нашу преподавательницу было так слышно, да к тому же занятие было динамичное (мы много прыгали), что я еще в течение урока подумала: «Бедные соседи!». Но громкость тогда не уменьшила – не хотела отвлекаться от практики (жительница Санкт-Петербурга, 32 года).

Понимание, что этот «коллективный» шум — неотъемлемая часть сегодняшней жизни, позволяет жителям принять новую реальность. 

Универсум соседства

Соседство на карантине можно представить как универсум — мир, живущий по своим правилам, относительно замкнутый и самодостаточный. Этот мир в каких-то случаях компенсирует недостаточность внешнего мира и его возможностей: малодоступных или не рассматриваемых в качестве надежных сервисов. Соседа приглашают помочь с небольшим ремонтом, просят сходить за продуктами, с ним начинают дружески общаться, тем самым преодолевая разлуку с друзьями.

Потом позвонила соседка, она пошла на помойку и вынесла мой мусор, пакет с мусором я положила за дверью, она там взяла. Я живу одна. Ко мне никто не ходит, и я с 20 марта ни разу не выходила на улицу, гуляю на балконе […] Соседка позвонила, идет с работы и купила мне куриной печенки, занесет, у двери будет висеть. 100 рублей я положила в пакет, и когда она проходила наверх мне звякнула в дверь. Я потом взяла, потом пошла смотреть телевизор (жительница Москвы, 79 лет).

Иллюстрация Вики Аксёновой

Близкое, давно сложившееся соседство, когда соседи — не просто люди, совместно проживающие по одному адресу, а приятели, друзья и даже родственники, на карантине приобретает особое значение. Такие соседи — значимые другие, и теплые отношения с ними становятся особо важными. Привилегия близкого соседства в ситуации карантина проявляется в том, что оно позволяет поддерживать очное дружеское общение, которое недоступно с дистанционными друзьями; чувствовать уверенность в том, что соседи помогут, случись беда. Теплые отношения дают возможность не прерывать короткие дружеские прогулки и вести беседы не только о вирусе (напротив, small talk с малознакомыми соседями, как правило, крутится вокруг тем, связанных с эпидемией). Если такие соседи находятся в группе риска, с ними поддерживают тесные отношения онлайн, обмениваются новостями, по ним скучают: 

Вообще, конечно, немного грустно, что вот самоизоляция, получается, ограничивает мой круг личного общения, так как не могу поехать в гости или пойти попить чай к соседке, когда захочу (жительница Санкт-Петербурга, 36 лет).

Вместо заключения

Резкое сжатие повседневного пространства во время эпидемии ставит вопрос: перешли ли количественные характеристики — увеличение времени, проведенного дома в непосредственной близости от соседей, — в качественные изменения соседских отношений? Судя по дневниковым записям, соседские отношения не меняются радикально. Скорее происходит их интенсификация: старые, привычные практики и связи проявляются и усиливаются. Близкие/плотные/длительные соседские отношения делаются еще ощутимее — соседи встречаются, ходят к друг другу в гости, вместе прогуливаются. Намечавшиеся до карантина отношения развиваются по своим траекториям: взаимный интерес перерастает в общение, взаимное недоверие — в игнорирование, дистанцирование или агрессию. 

Иллюстрация Вики Аксёновой

В исследованиях соседство нередко изображается как идеальный мир, близкие и теплые отношения в котором противостоят индивидуализму и анонимности города или общества в целом. Способно ли соседство стать защитным щитом в период эпидемии? Рассказы наших информантов о своей повседневной жизни показывают, что этот щит проницаем. Им можно создать хорошее настроение или получить помощь, но нельзя отгородиться ни от новостей, ни от запретов, ни от вируса. Универсум соседства в лучшем случае амортизирует события внешнего мира и компенсирует некоторые нехватки. Общие пространства соседства, цифровое и физическое, служат тренажерами новых правил совместной жизни, однако их ключевыми агентами выступают различные структуры — магазины, общественный транспорт, публичные места — и сами горожане, создающие и осваивающие практики дистанцирования, увертывания, избегания контактов. Возможно, кому-то было бы проще, если бы в подъезде появилась разметка или новые правила пользования лифтом, но этого не происходит, и соседство периодически распадается на отдельных людей, вынужденных словами, жестами, движениями договариваться о правилах совместной жизни, чтобы и дальше плыть в одной лодке.

Исследование выполнено в рамках проекта «Слоеный пирог соседства» (поддержан фондом Kone). Информация о проекте доступна на сайте.