Публикации

This paper critically looks at the ways in which ‘global sociology’ has been debated and conceived in the past decades. It provides an historical overview of various proposals and ideas and the institutional contexts within which they are put forward and criticized. Two different periods are distinguished. Until the early twenty-first century, on the one hand, criticism of the ‘ethnocentrism of the West’ was often supported by ideas and pleas for an ‘indigenization’ of sociological knowledge. A commitment to the unity of science and to its universalist aspirations remained strong, however. In the course of the twenty-first century, on the other hand, criticism of the ‘northern dominance’ in sociology has become much stronger. Instead of a ‘multicultural’ understanding of global sociology, a ‘critical’ sociology that contributes to ‘global justice’ is now often advocated. Based on this historical overview, it is suggested that global sociology might contribute to more self-reflexivity within the discipline. It helps us to see how different contexts reverberate into the ways in which sociology itself is imagined in this world and provides an analysis of the debates for a better understanding of the challenges which sociology currently faces

Эта книга представляет собой современную международную энциклопедию о любви в исследованиях и на практике. Она основана на классических, современных и постмодернистских перспективах и различных дисциплинах. Книга расширяет предыдущие теоретические, эмпирические и прикладные исследования, представляя новые транскультурные и трансдисциплинарные подходы. Авторы описывают концепции и теории любви с культурных точек зрения в отношении проявлений любви в цифровом, социальном, культурном и политическом контекстах. Они также уделяют внимание любви в контексте религии, систем убеждений, семьи и отношений между поколениями, в контексте консультирования, терапии и психиатрии. Кроме того, авторы исследуют любовь в контексте глобализации, в литературе, на рабочем месте и в деловой среде, а также с учетом ее темной стороны.

Этот том будет интересен ученым, исследователям и практикам, интересующимся положительными эмоциями, любовью, а также культурными и международными перспективами этого чувства.

Эта книга представляет собой современную международную энциклопедию о любви в исследованиях и на практике. Она основана на классических, современных и постмодернистских перспективах и различных дисциплинах. Книга расширяет предыдущие теоретические, эмпирические и прикладные исследования, представляя новые транскультурные и трансдисциплинарные подходы. Авторы описывают концепции и теории любви с культурных точек зрения в отношении проявлений любви в цифровом, социальном, культурном и политическом контекстах. Они также уделяют внимание любви в контексте религии, систем убеждений, семьи и отношений между поколениями, в контексте консультирования, терапии и психиатрии. Кроме того, авторы исследуют любовь в контексте глобализации, в литературе, на рабочем месте и в деловой среде, а также с учетом ее темной стороны.

Этот том будет интересен ученым, исследователям и практикам, интересующимся положительными эмоциями, любовью, а также культурными и международными перспективами этого чувства.

Современные исследования показывают, что само отцовство и практика отцовства тесно связаны с концепцией мужественности и гендерными контрактами. Это означает изменение мужских и отцовских ролей из-за активного изменения образовательных, трудовых и материнских обязанностей женщин. Таким образом, социальный институт отцовства находится под давлением как общественной, так и частной сферы. Отцовство явно меняется в современном обществе, поскольку патриархальные семейные структуры были в значительной степени разрушены, гендерные роли изменились и возникли новые идентичности матери и отца.овременные исследования показывают, что само отцовство и практика отцовства тесно связаны с концепцией мужественности и гендерными контрактами. Это означает изменение мужских и отцовских ролей из-за активного изменения образовательных, трудовых и материнских обязанностей женщин. Таким образом, социальный институт отцовства находится под давлением как общественной, так и частной сферы. Отцовство явно меняется в современном обществе, поскольку патриархальные семейные структуры были в значительной степени разрушены, гендерные роли изменились и возникли новые идентичности матери и отца.

Эта глава посвящена инсценировке коллективной утопии романтической любви через брачную церемонию. С одной стороны, культурные ритуалы любви как церемонии бракосочетания соответствуют национальным ценностям, с другой стороны, на них влияет широкий спектр модернизационных тенденций (от социальной демографии до рыночного влияния и цифровизации). Представленное исследование сфокусировано на так называемой свадебной регистрации на открытом воздухе как относительно новом и развивающемся свадебном тренде в российском культурном контексте. В качестве такого объекта  автор выбрала Царицыно парк (Царицыно - дворцово-парковый ансамбль на юге Москвы, основанный по указу императрицы Екатерины II в 1776 году. Это архитектурно-исторический памятник так называемого «русской готики», построенный архитекторами Василием Баженовым и Матвеем Казаковым), расположен в Москве, что задает пространственную и визуальную логику свадебного повествования и его документирования с помощью визуальных средств. Теоретическая направленность исследования заключается в динамике и возможной конвергенции прагматических и романтических аспектов современного феномена любви и брачного порядка, которые воплощаются в медийных репрезентациях изменяющихся, но сохраняющих традиционные национальные моменты ритуалов. Эмпирический акцент делается на триаде: видеопродукт, мнение / позиция профессионалов, создающих его, и мнение / реакция клиентов. Церемония бракосочетания как контрапункт в любовной истории пары приобретает в процессе производства медиапродукта - свадебного видео - не только документацию самого важного жизненного события. Благодаря видео влюбленная пара теперь отождествляет свои переживания и чувства от свадебной церемонии с коммерческим продуктом. Этот медиапродукт доставляет нарциссическую радость размышлений и признания и тем самым генерирует измененную обратную перспективу на собственный жизненный мир.

В статье описываются возможности и ограничения использования в социологии новых источников данных и методов их сбора, обработки и анализа, а именно — цифровых следов и методов машинного обучения. Сначала обсуждаются недостатки классических источников данных — опросов, а затем, в контексте этих недостатков, на основе релевантных исследований анализируются возможности их преодоления с помощью цифровых следов. В качестве главных недостатков опросных данных, которым, в свою очередь, меньше подвержены цифровые следы, выделяются: реактивность, небольшой объем данных и редкая частотность. В контексте описания этих недостатков и способов их преодоления с помощью цифровых следов мы приводим типы исследовательских вопросов, на которые можно ответить только с помощью цифровых следов. После этого рассматриваем ограничения цифровых следов: нерепрезентативность, конструктную валидность, внешние и внутренние вмешивающиеся факторы, нестационарность. Затем, на основе актуальных методологических статей, мы описываем, как учитывать эти ограничения и по возможности корректировать их.

В статье представлены результаты эмпирического исследования лидерства и власти в трех малых городах Пермского края и Ивановской области, проведенного в 2011–2015 и 2018–2019 годах. Исследование показало, что, несмотря на политику централизации, проводимую федеральным центром и выстроенную вертикаль власти, сохраняется довольно широкая вариативность паттернов власти и лидерства, обусловленная главным образом персональным фактором. Нами были обнаружены и моноцентрические конфигурации власти (четко выделялся один локальный лидер, явно возвышавшийся над другими элитными фигурами), и полицентричная структура власти (альянсы и/или соперничество нескольких фигур с сопоставимыми ресурсами власти и влияния). Смена фигур во власти может существенно скорректировать не только стиль управления и характер внутриэлитных взаимоотношений, но и властную иерархию. Лидерство, как и другие социальные явления, находится в процессе постоянного изменения. Исследование продемонстрировало динамику лидерства глав не только при смене ключевых фигур, но и в результате эволюции лидеров, изменений в их установках, формах и методах взаимодействия с окружающими. На динамику власти и лидерства наибольшее влияние оказывают институциональные изменения в структуре муниципальной власти, смена руководства регионами, персональный и ситуативный факторы. Результаты исследования подтвердили предположение о том, что не всегда руководителиисполнительной власти являются наиболее влиятельными фигурами в городском сообществе, хотя они обладают наиболее значимыми формальными ресурсами власти. Не все главы администраций в изученных городах были действительными лидерами локальных сообществ, поскольку не все обладали высоким авторитетом, сильной командой и выстроенными отношениями с руководством региона. В тех случаях, когда персонального ресурса явно не хватало, вакуум власти заполнялся иными силами – либо другими локальными акторами, либо региональными властями, усиливавшими контроль для поддержания порядка и управляемости территорией. Исследование показало, что лидер, хотя и не способен полностью переломить негативные тенденции, обусловленные внешними факторами, может смягчить их по- следствия. Ухудшение социально-экономической ситуации в малых городах может быть приостановлено в том случае, если глава города и другие представители элитного пула способны взять на себя лидерские функции и использовать их для достижения общего блага. В периоды кризисов и институциональных реформ роль руководителей возрастает, поэтому именно при возникновении трудностей формируется запрос на лидерство.

В последние годы наряду с ростом общего интереса к методам измерения когнитивной нагрузки и субъективно ощущаемого умственного усилия, связанных с решением различных за- дач и межличностной коммуникацией, наблюдается и рост специфического интереса социальных исследователей к возможностям мультимодальной оценки когнитивной нагрузки интервьюера и респондента с использованием объективных и субъективных индикаторов, включая параданные и данные веб-камер, в целях оптимизации ее воздействия на качество опросных данных. При этом все еще недооценены возможности сравнительно новых подходов к измерению когнитивной нагрузки — с помощью нейрофизиологических методов, таких как использование малозаметных и не нарушающих естественное протекание деятельности респондентов и интервьюеров совре- менных устройств для окулографии (айтрекинга и пупиллометрии), которые обеспечивают точ- ную временную привязку динамики измеряемых показателей (прежде всего размера зрачка) к формату вопроса, способу и фазе заполнения анкеты, наличию локализованного во времени внеш- него воздействия и т.д. Количественные исследования когнитивной нагрузки в ходе социологиче- ских опросов и ее возможного влияния на качество опросных данных фокусировались преимуще- ственно на компьютеризованном (CAPI) или использующем бумажные технологии (PAPI) интервьюировании, тогда как специфика когнитивной нагрузки в процессе самостоятельного за- полнения респондентами компьютеризованных (CASI) и бумажных (P&PSI) вопросников остава- лась малоизученной. В статье представлены результаты методического эксперимента, в котором использовалась модифицированная версия разработанного ранее мультимодального подхода к сравнительной оценке когнитивной нагрузки интервьюеров при заполнении бумажных и компь- ютеризованных версий анкеты — для оценки когнитивной нагрузки респондентов. Мы расширили диапазон методов оценки когнитивной нагрузки за счет использования окулографического устройства (айтрекера) в целях измерения динамики величины зрачка, связанной с заполнением отдельных вопросов. Результаты эксперимента подтвердили гипотезу о приблизительной эквива- лентности двух способов заполнения анкеты с точки зрения когнитивной нагрузки для молодых респондентов с высокой функциональной компьютерной грамотностью, а также позволили про- вести первичную оценку технических и метрологических возможностей и ограничений использо- вания показателей динамики зрачка, измеряемых с помощью окулографического устройства, для изучения когнитивной нагрузки респондента.

Появившись относительно недавно, в 2014 г., умные колонки (портативные колонки с интегрированным голосовым помощником) уже стали для многих пользователей привычной частью домашней обстановки. В данной работе рассматривается, какие трансформации происходят в социальных практиках в результате появления в домохозяйствах умных колонок. В статье анализируются два аспекта одомашнивания искусственного интеллекта при использовании умных колонок: 1) включение умных устройств в повседневную домашнюю культуру, 2) формы и способы взаимодействия с умными устройствами. Преобразование домашней социальности, к которому приводит появление умных колонок, заключается, с одной стороны, в изменении рутинных домашних практик (приготовления еды, уборки, прослушивания музыки, установки будильника, выяснения прогноза погоды и т.д.). В некоторых случаях умные колонки меняют только фон деятельности, но в других случаях трансформируют способ и частоту ее осуществления. С другой стороны, появление умных колонок приводит к новым формам коммуникации, которые ранее были непривычны для домашней жизни. Например, пользователи чаще используют громкую речь, избегают определенных фраз и выражений для сохранения приватности или начинают фразы с обращения к собеседнику.

В статье с опорой на данные существующих исследований, автоэтнографические наблюдения автора и анализ фрагментов разговоров с умной колонкой показывается, что, несмотря на стремление разработчиков умных колонок сделать их использование «естественным», подобные разговаривающие устройства требуют от пользователей не просто применения к искусственному интеллекту привычного способа взаимодействия, а выработки новых форм взаимодействия и социальности.

В статье обсуждаются аспекты перевода переписки между Альфредом Шюцем и Талкоттом Парсонсом.

Книга о 90-х

В книге представлена переписка между двумя выдающимися социологами XX века — Альфредом Шюцем и Талкоттом Парсонсом. В 1939 году Шюц решил написать рецензию на недавно вышедший фундаментальный труд Парсонса — монографию «Структура социального действия». В книге приводится черновик этой рецензии, отправленный Шюцем Парсонсу в 1940 году, и последующая напряженная и бурная переписка. В публикуемых документах два социолога обсуждают центральные аспекты теории социального действия, которую каждый из них понимает по-своему: Шюц рассматривает социальное действие с точки зрения феноменологии повседневного опыта, а Парсонс — с точки зрения построения общей теории действия и анализа единиц и элементов действия. Эта переписка, которая не публиковалась до 1978 года, отражает взгляды на социальную теорию, которые до сих пор актуальны в социальных науках. Русский перевод оригинального издания переписки дополняется письмом Эрика Фёгелина Парсонсу, в котором обсуждается исторический контекст разногласий между Шюцем и Парсонсом.

Статья о самодельных настольных играх в СССР.

 This paper focuses on the Tsoi Wall in Moscow, an iconic place on Russia’s music map that appeared in Moscow in 1990 in memory of the cult Soviet rock musician Viktor Tsoi, to develop a framework for studying non-auratic music place—that is, places that are not connected with the biographies of musicians or musical events, but emerge directly from the experiences of visitors and fans. These places are constantly negotiated and only lightly formalized, but are nevertheless enduring. To analyze this type of place, we propose a concept of institutionalization “in becoming.” The case of the Tsoi Wall reveals that light formalization (vague and changing positions and rules, and openness to different interpretations of a place and ways of using it) leads to the recognition of the place as a significant one and to its popularity. We put institutionalization “in becoming” in a wider context and juxtapose it with well-studied musical places in Europe and the US.

В центре статьи – феномен фронтовой эпистолы, рассмотренный на подборке атрибутированных писем россиян с различных фронтов ХХ века. Письмо с фронта является личным документом; при соответствующей исторической обработке может представлять собой социально-исторический документ, повествующий об отношении участника событий к происходящему, к контексту фронта и его обстоятельствам. Фронтовое письмо как личный эго-документ является в то же время отражением дискурсивного режима эпохи, который определяет и формирует господствующие способы  письменной коммуникации. Для целей статьи мы ограничиваемся сюжетом профессионального отношения к войне, которое безусловно менялось на протяжении ХХ века. В чем сходятся и чем различаются представления о военном профессионализме во время англо-бурской войны в Трансваале от представлений времен русско-японской войны, Первой и Второй мировых войн или относительно недавних афганской войны и чеченских кампаний? Социально ориентированный нарративный анализ отдельных фронтовых писем российских военных с различных войн ХХ века позволяет наметить ведущие лейтмотивы сюжета «работы на войне», эволюцию военного профессионализма, военного этоса и публичного дискурса об этом.