Центральная Азия: новые вызовы
Лаборатория мониторинга рисков социально-политической дестабилизации ЦФИ опубликовала очередной выпуск "Системного мониторинга", посвященного странам Центральной Азии
|
Аннотация
Данное издание ставит целью выявить основные системные риски развития центральноазиатских государств. Рассматриваются вопросы национального строительства и построения государств в Центральной Азии в XX веке. Системным образом рассматриваются тенденции и механизмы современного социально-экономического, демографического и политического развития в странах Центральной Азии. Особое внимание уделяется исследованию рисков социально-политической дестабилизации в регионе в контексте событий Арабской весны 2011 года, продемонстрировавшей кризис авторитарных режимов. В мониторинге также впервые представлена методика оценки текущего состояния и прогноза социальной нестабильности в Центральной Азии, подготовленная на основе исследования факторов Арабской весны.| Системный мониторинг глобалбного и регионального развития. Центральная Азия: новые вызовы | |||
| Б.А. Акаева, А.В. Коротаев, Л.М. Исаев, А.Р. Шишкина | |||
Системный мониторинг глобальных и региональных рисков начался как проект в 2007 г. в рамках Центра цивилизационных и региональных исследований (ЦЦРИ) Института Африки РАН. Целью проекта является анализ и прогноз тенденций и рисков развития мира и отдельных цивилизационных макрорегионов, а также разработка рекомендаций по нейтрализации рисков и оптимизации сценариев глобального и регионального развития (Халтурина, Коротаев 2010).
Центральная Азия: новые вызовы представляет собой четвертый выпуск бюллетеня группы мониторинга системных рисков, осуществленный в рамках направления «Математическое моделирование глобальной и региональной динамики в условиях модернизации системы науки и образования» (руководитель -- действительный член РАН В. А. Садовничий) программы фундаментальных исследований Президиума Российской академии наук "Экономика и социология науки и образования". В данной книге внимание уделяется исследованию рисков социально-политической нестабильности в Центральной Азии. Перед началом Арабской весны 2011 г авторитарных режимов было меньше, чем демократических. Более того, они были сконцентрированы в основном в трех регионах мира: тропической Африке, Арабских странах и на постсоветском пространстве. Объектом исследования предыдущего выпуска мониторинга (Системный мониторинг глобальных и региональных рисков: Арабская весна 2011 года) были события на Арабском Востоке 2011 года, где авторами предлагались различные подходы к изучению Арабской весны (Коротаев, Зинькина, Ходунов 2012). В данном мониторинге речь пойдет о центральноазиатском регионе, во многом схожем с арабским. Авторы попытаются рассмотреть его в качестве одного из потенциальных источников социально-политической дестабилизации на периферии современной Мир-Системы.
В Разделе I (Национальная политика Советского государства и первые советские автономии в Центральной Азии) рассматривается практическое воплощение национальной политики Советского государства в Центральной Азии, о котором можно говорить с 1919 г. С 20-х гг. минувшего столетия происходило размежевание народов рассматриваемого региона, в результате чего их заметная часть оказалась вне своих национальных республик. С этого времени история Центральной Азии пошла в русле строительства своей отдельной государственности основных "титульных" народов -- узбеков, казахов, киргизов, таджиков, туркменов, хотя и находившихся до 1991 г. в составе единого государства -- СССР.
В Разделе II (Демографическая динамика стран Центральной Азии на современном этапе) представлен анализ структурно-демографических факторов и демографической динамики государств центральноазиатского региона. Для каждой из пяти рассматриваемых стран была подробно исследована динамика общей численности населения (в том числе роль внешней (безвозвратной) миграции), изменения в этническом составе этих стран, начиная с конца 1950-х гг., а также значительное внимание было уделено рассмотрению основных процессов, происходящих в области смертности и рождаемости за последние 20 лет По ряду показателей было проведено сравнение со странами Ближнего Востока и Северной Африки. По итогам предыдущего исследования (Коротаев, Зинькина, Ходунов 2012) было установлено, что наиболее демографически модернизированной и экономически благополучной страной региона является Казахстан, а наибольшую опасность с точки зрения структурно-демографических факторов представляет ситуация в Таджикистане, где, по всей видимости, даже не завершён выход из "мальтузианской ловушки". В настоящем разделе Мониторинга учитываются и детально разрабатываются те важные аспекты демографического развития, которым в предыдущем исследовании не было уделено достаточного внимания.
Раздел III (Анализ социально-экономического развития государств Центральной Азии) посвящен рассмотрению динамики социально-экономических показателей центральноазиатских стран. Большинство из тех экономических проблем, с которыми столкнулись республики Центральной Азии, уходят корнями в малоэффективную социалистическую политику, проводимую во времена Советского Союза. Эти проблемы были усугублены распадом в 1991 г единого экономического пространства, отличавшегося целостной социально-экономической инфраструктурой и отсутствием пограничных и таможенных барьеров. Поэтому неудивительно, что за распадом СССР последовала дезинтеграция и развал экономик новообразованных республик Центральной Азии. В ходе исследования были проанализированы такие социально-экономические показатели стран Центральной Азии как динамика ВВП, темпы роста населения (в т.ч. с прогнозом до 2050 г.), распределение численности занятых и безработных, доля экономически активного населения стран изучаемого региона, динамика развития реальной заработной платы и индекса потребительских цен (ИПЦ) и др. Были также рассмотрены изменения в структуре промышленности и оценен ресурсный потенциал каждого из рассматриваемых государств в периоды до и после обретения независимости.
Изучение систем образования и здравоохранения стран Центральной Азии позволило проследить траектории развития данных сфер и выявить структурные проблемы, связанные в первую очередь с недостатком финансирования, неразвитостью материально-технической базы и затрудненностью доступа населения к соответствующим услугам. Важными представляются и такие показатели, как информационная среда и развитие т.н. новых социальных медиа, которые в последние несколько лет заявили о себе как о новом формате отставания политической позиции гражданами. Исследование показало, что во всех без исключения государствах Центральной Азии они находятся под пристальным контролем государства.
В Разделе IV (Авторитаризм: вопросы типологии, структуры и современной ситуации в Центральной Азии) рассматривается авторитаризм как режим правления, его место в истории и современности. Кризис государства, связанный с фундаментальными тенденциями развития постиндустриального общества и усиленный процессом глобализации, с особой силой и интенсивностью проявился в критическом состоянии авторитарных государств. Помимо того, что для последних особенно характерно доминирование вертикальных связей, крайняя слабость горизонтальных и (особенно на этапе заката авторитаризма) практическое исчезновение адекватной обратной связи, есть и другие важнейшие черты авторитаризма, которые существенным образом влияют на углубление его общего кризиса на современном этапе развития авторитарных государств. Все это заставляет снова вернуться к рассмотрению теоретических и исторических аспектов авторитаризма как формы политического режима и попытаться по-новому посмотреть на ряд основных положений теории авторитаризма, а в каких-то случаях и пересмотреть некоторые из них. В отношении постсоветских государств обозначилась следующая тенденция: в период национально-государственного становления в постсоветских странах (за исключением стран Балтии) наибольшая стабильность наблюдалась в тех из них, где были установлены авторитарные режимы. Там же, где к власти пришли альтернативные силы, происходила дестабилизация, которая также нередко заканчивалась установлением авторитарных режимов.
В Разделе V (Политическая система современного Казахстана: основные акторы и факторы стабильности) рассматривается политическое развитие независимого Казахстана, которое с момента обретения суверенитета и на протяжении всей двадцатилетней истории существования в качестве самостоятельного государства происходило в условиях складывания и трансформации так называемого центристского авторитарного режима, что стало определяющим фактором становления политической системы этого государства в том виде, в котором она существует на данный момент. Весь период становления и развития политической системы можно условно разделить на несколько периодов. С 1991 по 1995 г. политическая система находилась в стадии становления и оформления в рамках суверенного национального государства, испытывала на себе конфликт президентской власти и власти Верховного Совета, что находило отражение в первой конституции, предусматривавшей высокую степень автономности законодательного органа. После принятия новой конституции в 1995 г. завершилось противостояние представительной и законодательной ветвей власти в лице коллективного органа Верховного Совета, с одной стороны, и исполнительной ветви власти под руководством президента -- с другой. Последний период развития политической системы, продолжавшийся до 2012 г., характеризуется претворением в жизнь программы централизации и модернизации политической системы в условиях сохранения единоличной власти президента.
Раздел VI (Симбиоз эндогенных и экзогенных факторов и метаморфозы государственности Киргизии) посвящен рассмотрению социально-политического развития Кыргызстана после обретения независимости. Территориальное расположение Киргизии во многом предопределило в постсоветское время ее особое отношение к проблеме всестороннего развития системы внутренних и внешних коммуникаций в Евразии и стремление найти свое место, желательно -- в качестве одного из ее центров. Тот факт, что сравнительно небольшое государство находится вблизи от гораздо более крупных и мощных соседей или граничит с ними, по существу предопределяет стремление руководства страны к налаживанию конструктивных, партнерских, а по возможности и дружественных отношений как с великими державами (Россия, КНР, США), так и с региональными центрами силы (Узбекистан, Казахстан, Иран, Турция). При этом представители кыргызской правящей верхушки после провозглашения независимости Кыргызстана отчетливо осознавали, что в современном реальном мире, несмотря на формальное признание равноправия всех государств в рамках ООН и других международных организаций, экономическая мощь и военная сила, в конечном счете, играют решающую роль в системе международных экономических и политических отношений. Это обстоятельство способствовало проведению кыргызским руководством во главе с ее первым президентом А. А. Акаевым прагматического курса во внешней политике страны.
В Разделе VII (Угрозы дестабилизации политической системы современного Таджикистана) особенное внимание уделяется политической системе Таджикистана и социально-экономическим показателям этой страны. На развитие Таджикистан как независимое государство в конце ХХ -- начале XXI вв. оказал влияние комплекс исторических, экономических и политико-культурных факторов, среди которых в контексте современного развития Таджикистана определяющую роль играет эффект гражданской войны. Начавшись в 1992 г., она формально была закончена в 1997 г. после завершения многочисленных раундов переговорного процесса и подписания мирного соглашения между коалицией проправительственных сил и Объединенной таджикской оппозицией (ОТО). Как отмечают многочисленные эксперты и исследователи, закрепленная в этих соглашениях программа национального примирения так и не была реализована в той должной мере, на которую возлагали свои надежды как представители враждующих сторон, так и участники международной группы по урегулированию конфликтов из числа стран региона. Неразрешенность многочисленных конфликтов внутри таджикского общества, существовавших на протяжении ХХ века и обострившихся в период конфликта 1990-х гг., стала определяющим фактором складывания целого набора кризисов, в своей совокупности определяющих развитие политической системы в среднесрочной перспективе.
Единственным инструментом консолидации общества, способным если не спасти систему от полного разрушения, то хотя бы стабилизировать процесс ее трансформации и придать ему соответствующий вектор развития, являются политические партии. Имеющийся потенциал Партии исламского возрождения Таджикистана способен видоизменить систему в условиях принятия курса на демократизацию, который является, в свою очередь, неизбежным для предотвращения коллапса государства при крушении авторитарного режима.
В Разделе VIII (Политическая система современного Туркменистана: анализ перехода от авторитарно-тоталитарного к авторитарному режиму) анализируется современный этап политической истории Туркменистана как одной из наиболее закрытых политических систем. Современная история независимого Туркменистана, начавшаяся с оглашения декларации о независимости 27 октября 1991 г., с точки зрения анализа развития и трансформации политической системы и политического режима может быть разделена на 2 макропериода: с 1991 по 2006 гг. и с 2007 г. по наше время. Основным критерием и первопричиной для определения такой периодизации, обозначающей периоды правления первого и второго президентов, соответственно, служит высокая степень персонализации власти, характерной для Туркменистана в той же степени, что и для других государств центральноазиатского региона. В то же время, на протяжении двух десятилетий независимости в стране сохраняет актуальность вопрос стабильности политической системы в условиях существующих конфликтов и внутриполитических противоречий, а также в контексте глобальных процессов и тенденций.
Раздел IX (Роль кланов в трансформации политической системы Узбекистана) посвящен рассмотрению траектории развития Узбекистана после распада СССР. Как и все члены распавшегося союза, Узбекистан встал на путь политического переустройства Политический режим Узбекистана трансформировался из коммунистического в автократический, где власть сосредоточена в руках главы государства и политических кланов. Отличительной чертой политической системы Узбекистана является присутствие в политической жизни республики особых групп лояльностей, которые включают в себя отдельные роды, семьи, махали и соседские общины. Кланы принимали непосредственное участие в конструировании политического институционального дизайна, в результате которого сформировался авторитарный режим. Многие советские практики были переняты, на пути преобразования была создана политическая система, которая отвечает характеристикам авторитарного режима с некоторой степенью подотчетности институтов, однако одной из основных особенностей является важность т.н неформального сектора. Процесс реформирования политической системы и конструирования политического режима сопровождался отличительными особенностями, такими как: формирование государственных институтов, отвечающих интересам кланов и личности президента, консолидация экономических ресурсов, контроль над силовыми ведомствами, усиление роли президента и укрепление его позиций и некая независимость от клановых отношений. Президент республики на данный момент пока является гарантом стабильных сбалансированных отношений между политическими кланами и отдельными персоналиями, однако борьба за власть между ними в случае его ухода может приобрести большие масштабы и остроту. Политическая нестабильность Узбекистана способна привести к активизации радикальных экстремистских группировок, которые потенциально способны создать угрозу как для всей Центральной Азии, так и для России.
В последних двух разделах Мониторинга представлены методики анализа современной ситуации и прогнозирования возможных рисков социально-политической дестабилизации применительно к центральноазиатскому региону.
Так, в Разделе X (Методика оценки текущего состояния и прогноза социальной нестабильности в Центральной Азии) предпринимается попытка выделить общие закономерности возникновения социальной нестабильности и на их основе выработать методику оценки количественных показателей, характеризующих уровень текущей нестабильности и перспектив ее дальнейшего развития. Основу методики составляет формирование специализированного индекса нестабильности, учитывающего совокупное влияние объективных и субъективных (социально-психологических) факторов неустойчивости и отражающего ее общий потенциал. Рассматривается именно потенциал, то есть объективная возможность возникновения социальной нестабильности определенного уровня (масштаба). Данная методика оценки потенциала социальной нестабильности прошла апробацию на примере событий Арабской весны 2011 г. и может быть использована применительно к центральноазиатсим странам.
В Разделе XI (Экспертное исследование устойчивости политического режима Туркменистана) анализируется устойчивость политической системы одной из самых закрытых стран мира -- Туркменистана (одна из основных проблем, связанных с изучением Туркменистана, заключается в достоверности приходящих из этой страны статистических данных) -- к социально-политическим потрясениям. Одновременно предпринимаются попытки ответить на главный вопрос: насколько туркменский режим устойчив к внутренним и внешним вызовам?
В подготовленном Б. А. Акаевой Заключении подводятся итоги коллективного исследования. При этом особое внимание уделено проблемам и перспективам евразийской интеграции.