Интервью с ординарным профессором Покровским Никитой Евгеньевичем в проекте коронаФОМ

Беседа о чертах финалистики в период пандемии, об устойчивости модели глобализации и о возможной модели дезурбанизации в России.

Черты финалистики

На какие изменения, вызванные пандемией, вы как социолог обращаете внимание в первую очередь?

Никита Покровский: Социологическое осознание пандемии и ее последствий приходило и приходит постепенно. И если подводить какой-то промежуточный итог, то я вижу немалый параллелизм между состоянием войны, военным конфликтом и пандемией. Речь не о полном совпадении социальных форматов, а о наличии общих компонентов. Как и на войне, во время пандемии произошло изменение сетки ценностных ориентаций, межличностных отношений, коммуникаций. Во-первых, усилилась роль государства, были применены очень жесткие, я бы даже сказал, в чем-то репрессивные меры, связанные с самоизоляцией, QR-кодами, отслеживанием движения людей по городу с помощью сотовой связи и т. д. Личная свобода стала практически иллюзорной и малозначимой на базовом уровне. Это во многом напоминало дисциплину военного времени. Во-вторых, была серьезно нарушена коммуникация. Люди ушли в замкнутые пространства своих квартир, домов, перестали ходить в гости, встречаться с друзьями. При этом ни Zoom, ни другие средства электронной связи не стали полным эквивалентом человеческого контакта. Изменения затронули профессиональное общение, особенно в сфере образования, переведя его в режим онлайна. По сути, это совершенно новый вид образовательной деятельности со своими правилами, «игроками», целями и проч., хотя, вроде бы, преемственность прежнего и нового образования отчасти сохраняется. Социолог не столько «переживает» эти новые явления, сколько выделяет «медицинские» симптомы, индикаторы – определяет стадию развития «болезни». Такова наша профессия, как я ее понимаю. Все эти и многие другие наблюдения свидетельствуют о том, что наша жизнь существенно видоизменилась под влиянием пандемии. Иными словами, общество по своей природе отнюдь не монолитное и фундаментальное, оно хрупкое. Это своего рода карточный домик. В нем все разрушаемо. И устойчивые социальные отношения, и поступательная инерция общественного развития распадаются на фракталы в мгновение ока. Такова война, а война переворачивает все вверх дном в считаные дни, если не быстрее. Происходят обнуление прежних ценностей и замена знаков полярности на противоположные. И это не мизантропия, а социологическая диагностика.  

Еще в начале 2000-х годов, наблюдая за событиями в мире в целом и в России в частности, я пришел к выводу, что назревает новое социологическое направление исследований – финалистика – научная дисциплина, сфокусированная на процессах разрушения социальных систем.

 

Свое начало она берет в так называемом балансе агрегированных последствий (понятие социолога Роберта Мертона) и начале доминирования дисфункций над функциями, наступлении фазы разрушения систем любого уровня. И сейчас, в период пандемии, я вижу черты возобновленной актуальности финалистки. Пандемия выделила в обществе не столько точки роста, сколько зоны разрушения. В частности, ограничение контактов с другими людьми, соблюдение социальной дистанции – все это противоречит сущности человека, ведь коммуникация делает человека человеком. Пандемия нарушила и природный ритм умирания человека как этапа жизненного пути – медленной подготовки к уходу из жизни. Смерть при пандемии подчас приходит почти одномоментно, исходя из логики хаоса. Предвидеть уход стало невозможно. Говоря «до завтра», нередко прощаешься навсегда.

Ссылка на полное интервью