“Политические нарративы в Москве” - что удалось сделать научно-учебной группе за 2 года?

В 2020 - 2021 годах на кафедре публичной политики успешно работала научно-учебная группа “Политические нарративы в Москве”. В ходе исследований впервые в российском контексте была применена теоретическая рамка, известная как Narrative Policy Framework, которая предлагает подход для систематического количественного изучения политических нарративов. Об основных итогах работы группы расскажут ее участники - старший преподаватель Артем Александрович Ульданов и аспирантка Марина Пилкина

Артем Александрович, расскажите о том, как родилась идея создания группы? И в чем заключался предмет ее исследования?  

Все началось с того, что к нам приехала новая преподавательница из Швейцарии  Каролин Шлауфер. Ее докторская диссертация была посвящена исследованию нарративов в швейцарской политике в рамках подхода Narrative Policy Framework (NPF). И у нее возник вопрос - а работает ли NPF, который исходно был разработан для демократических режимов,  в условиях авторитарного политического контекста? Проект готовился почти полтора года,  мы обсуждали внутри кафедры какие кейсы нам стоит взять. И решили остановиться на Москве. Мы понимали, что  Москва может быть не будет являться репрезентативным кейсом для всей России, но по крайней мере отражает специфику российской политической системы. 

Сначала мы проверяли, насколько вообще NPF применим к российским условиям. Оказалось, что да, вполне применим.  Затем к концу первого года работы возник вопрос, что нового мы можем привнести в эту теорию, т.к. NPF  до сих пор находится в процессе разработки. И здесь уже при помощи другого нашего коллеги, Виктора Альберта, мы решили попытаться уйти от количественных методов  в сторону качественных методов и более глубинно понять, что вообще такое нарративы на разных уровнях и какова их структура, насколько они привязаны к каким-то контекстам, насколько важную роль играет тон повествования и т.д.

Почему исходно было выбрано три темы для изучения  - реновация, обращение с отходами и транспортная политика?

Мы попытались остановиться на тех темах, вокруг которых были дебаты, где был какой-то диалог, различные акторы, которые могли на что-то влиять. Реновация  - это была очень серьёзная тема, сейчас она уже затихла, но начиная с 2017 года в Москве было очень много по этому поводу дебатов, некоторые парламентские партии, например, выступали против. Поэтому мимо неё мы пройти не могли. Вокруг этой темы создавались наиболее яркие нарративы, очень много идеологических историй, то есть тема реновации очень хороша для понимания того, какие вообще нарративы складываются в российском обществе.

Что касается утилизация отходов  - здесь тоже была серьёзная история.  В Московской области были протесты из-за того, что на некоторые полигоны выводились отходы из Москвы. Москва производит очень много отходов. Как правильно с ними работать, как их правильно утилизировать -  это сложный вопрос, схема сейчас отработана слабо.  Поэтому здесь тоже это была серьёзная тема для обсуждения: какой подход нужно выбирать,  продолжать ли строить мусоросжигательные заводы, должно ли больше внимания уделяться переработке отходов и т.д. И  эти дебаты действительно каким-то образом направляли развитие политики, потому что этот вопрос не очень сильно политизирован,  и поэтому допускаются разные мнения. 

Что касается транспортной реформы в Москве, то нужно отметить, что хотя там есть отдельные проблемы, в целом она проходит успешно, и по оценкам разных организаций, в том числе независимых, можно утверждать, что при Собянине в Москве удалось построить более качественную транспортную систему. Поэтому здесь вопросы поднимались по поводу каких-то конкретных шагов, недоработок. Нам эта тема тоже показалась интересной.  

Можете рассказать про основные итоги работы группы вот за эти 2 года, что удалось получить в результате ?

Довольно важный итог заключается в том, что был произведён ощутимый результат. Не просто группа что-то обсудила на семинарах и разошлась. А есть публикации в международных рецензируемых журналах, есть выступления на международных конференциях. В публикациях можно увидеть результаты нашего анализа  - насколько  применим NPF к российскому контексту. Это можно считать вкладом в развитие NPF в целом как теоретического подхода, потому что до этого в авторитарных странах он практически не применялся.

Один из важных итогов -  это участие студентов. Хорошо, когда у нас есть возможность студентов привлечь к научной работе и показать, как можно провести исследование от А до Я, начиная с какого-то концепта и заканчивая публикацией своего труда. Это очень полезный опыт. 

Ещё что мне кажется важным - это то, что мы смогли принести несколько новых идей в уточнение NPF. Я имею в виду нашу попытку углубиться чуть дальше в сторону контекстуализации, в сторону подтекста, дополнения количественных исследований качественными. Сейчас эти публикации ещё находятся в разработке. 

Как Вы видите  дальнейшие перспективы таких исследований в нашей стране, и вообще что еще можно делать в рамках этого подхода?

Я вижу тут ряд перспективных направлений. В частности мы с моей коллегой Анной Никитичной Потсар пробовали совместить NPF и дискурс-анализ, потому что у них есть довольно много общего между собой. Вопрос заключается в том, как сделать так, чтобы эти подходы усиливали друга, а не входили в противоречие и не дублировали какие-то вещи при анализе. Это видится довольно интересным, но при этом сложным.  Такая работа  может быть целью для ещё одной  группы на пару лет.  

Насколько сложно было в условиях пандемии организовать работу, как это влияло на работу группы?

Это не составило какой-то особой проблемы на мой взгляд, мы не столкнулись какими-то сложностями. Объём работ был определён заранее при хорошем планировании формат работы большой роли не играет

Марина, расскажите о Вашей роли в группе, что удалось сделать за эти два года

Я начинала работу в НУГ ещё когда училась в магистратуре. За это время мои задачи существенно изменились Сначала я понятия не имела о том, что такое NPF, я познакомилась с ним благодаря этому проекту. И это первый важный результат для меня - то, что я овладела NPF.

В первый год я была просто одним из исследователей. Мы работали с темой отходов - собирали публикации в соцсетях и потом их анализировали и готовили публикацию. На второй год наша группа несколько отделилась, потому что мы занимались своей отдельной темой по коммуникативным стратегиям НКО и других гражданских групп в области обращения с отходами.  Так сложилось, что я  взяла на себя лидерство, координацию работы. В итоге мы подготовили еще одну публикацию, которая сейчас находится на рецензии.

Сама идея анализа коммуникативных стратегий возникла по итогам первого года. Когда мы начали заниматься анализом нарративов, мы выделили не две группы акторов на противоположных сторонах дебатов, как принято в NPF, а три - правительственные (продвигающие реформу), оппозиционные (критикующие реформу), а некоммерческие организации оказались где-то посередине. Потом мы представляли наши данные на международной конференции и возник вопрос, а почему мы выделили 3 группы, а не 2 группы, было много обсуждений и сомнений.  В итоге для публикации по итогам первого года мы отказались от НКО в качестве третьей группы, но я эту идею не забросила. Честно, была уверенность, что даже несмотря на теоретическую основу, некоммерческие организации  - они какие-то особенные акторы. Поэтому продолжили эту тему  разрабатывать, и в итоге исследование коммуникативных стратегий НКО стало задачей для отдельной группы, которую я и координировала.  

Какие  перспективы могут быть для продолжения исследований в этой области?

Я считаю, что важно развивать этот подход. Получается, что в результате первого года работы группы мы проверили стандартные теоретические положения NPF, а потом на втором году уже попробовали что-то новое. Теперь, как мне кажется, следующий логический шаг это попробовать это объединить, попробовать обосновать особую роль HКО в рамках NPF как более нейтральных акторов.  Я не думаю что это российский уникальный кейс. Наверное, эта модель может встречаться и в других сложных дебатах. То есть можно было бы попробовать сравнить наши данные с кейсом другой страны. 

 Марина, Артем Александрович, что еще важное хотите добавить?

Хотим сказать спасибо всем, кто был вовлечен в проект  - собирал данные, готовил тексты, выступал на конференциях. У нас сложилась отличная команда, и результаты говорят сами за себя.